Священник Кухта: Зачем Лукашенко ходит в церковь и почему митрополит Вениамин – трагическая фигура

— Ты можешь манипулировать Богом в общественном сознании, — объяснил Александр Кухта в ЧестнОК-LIVE. — В этом смысле, когда, условно, русские сейчас говорят «с нами бог», это является абсолютным косплеем Германии времен Второй мировой войны.

Это косплей Гитлера, потому что немецкие солдаты и эсэсовцы, которые совершали преступления, сжигали, уничтожали людей, творили это все под девизом «С нами Бог».

Не знаю, кто это придумал, специально или нет, но это абсолютнейший косплей гитлеровской Германии.

Кухта считает, что и Лукашенко манипулирует общественным сознанием, используя религию.

— Он никогда не крестится, приходит в храмы, устраивает политические стендапы, целуется, обнимается с разными священниками, епископами, не только православными, а также католическими и протестантскими, с кем угодно.

Лукашенко манипулирует на теме религии и показывает: «Смотрите, со мной священники, значит, у меня есть божественная поддержка, у меня есть божественная легитимность». То есть у него не получилось получить народную легитимность, поэтому нужно получить «божественную».

Я нашел одно видео, где Лукашенко попытался изобразить что-то похожее на крест, но в целом он не крестится. Тут может быть все, что угодно: то ли он не умеет, то ли боится выглядеть глупо, а может быть, он слишком гордый, а крестное знамение все-таки заканчивается поклоном.

И поклониться для Лукашенко не очень приемлемо. А может, для него это какой-то очень важный жест, важный символ, через который он ощущает, что входит в некий контакт с Богом, и ему страшно войти в этот контакт.

Митрополита Вениамина (главу БПЦ – С.) я знаю лично. Мы с ним не друзья, но, тем не менее, я его знаю. В моем понимании, он трагическая фигура. Изначально он хороший человек, хороший монах. Но не всякий монах может быть классным менеджером, может быть епископом.

Епископ, по сути, это администратор, тот, кто должен заниматься менеджерской работой. А монах — это человек, который сидит один в монастыре, молится Богу и занимается поиском своего внутреннего дзена.

Это очень разные роли, очень разные позиции.

Трагедия митрополита Вениамина в том, что хороший монах стал плохим менеджером.

И, насколько я вижу, он сломался, он не смог противостоять давлению этой машины, цель которой поставить себе на службу церковь.

То, что мы имеем сейчас в Беларуси, – это поставленная на службу государству церковная бюрократия. Вениамин это сделал, не смог этому противостоять. В этом его трагедия.